8 апреля 2018 года 23-летний Кейси Лоухорн из Теннесси убил свою мать и лучшего друга, после чего позвонил в полицию и сообщил о случившемся. К тому времени, как они прибыли на место, его там уже не было. Кейси тут же объявили в розыск.
12 часов спустя, все еще скрываясь от полиции, он опубликовал на своей странице пост, в котором признался в двойном убийстве, а также рассказал о планах покончить с собой. На следующий день было найдено его тело — Кейси убил себя выстрелом в голову.
Сообщение, которое он оставил в соцсети:
«Так как многие люди продолжают попытки связаться со мной на Facebook'е, я решил высказаться здесь, чтобы покончить с этим. Но прежде чем я начну, хочу подчеркнуть, что я беру полную ответственность за свои действия. Никто в случившемся невиновен, за все решения и неудачи отвечаю я один.
Технические подробности: сегодня ночью, примерно в 01:30, я застрелил свою мать (Ви Лоухорн) и моего близкого друга (Эвери Геинса) из украденного пистолета.
Эвери остался на ночь, чтобы затем вместе проехаться в центр и там поиграть в игры, как мы обычно делали. Он заснул на полу в гостиной где-то в 0.30. В это же время я отправился в спорт-бар, чтобы забрать свою мать. Каждый раз, когда она напивается, то начинает говорить о том, как была бы опустошена, если бы я убил себя. Так было и в этот раз.
Как только я привез ее в наш дом, то пошел в свою комнату и схватил пистолет. Я нервно ходил по комнате в течение нескольких минут, проигрывая то, что должно произойти, в своей голове. Но это сильно-сильно отличалось от того, что произошло на самом деле.
Я подошел к Эвери, пока он спал, и выстрелил ему в голову один раз, и он, казалось, мгновенно умер. Мать в это время была в своей комнате, дезориентированая от алкоголя, так что едва ли понимала, что что-то произошло. Я попытался застрелить ее прямо в постели, но пистолет заклинило. Она ничего не заметила. Я вышел из комнаты и привел пистолет в порядок. Когда я вернулся обратно, мать уже встала с постели и пыталась успокоить своего пса, Оскара. Я быстро сделал два выстрела, но поскольку в ее комнате было темно, то не причинил серьезных увечий. Я заметил, что одна пуля попала ей в руку, а куда вторая — без понятия.
Она начала кричать. Это был худший крик, который я когда-либо слышал. Фильмы действительно не передают, как звучит настоящий ужас. Пистолет снова заклинило, поэтому я попытался быстро его починить. Она же в это время кричала: “Ты подстрелил меня! Ты убил меня! За что?” Как только я починил пистолет, то включил свет, чтобы больше не промахнуться. Я выстрелил в нее еще раз, и все было кончено.
После этого я вернулся в гостиную, чтобы забрать у Эвери героин и наличку. Дыра в его голове была маленькой, так что крови было немного. Тем не менее из его носа выливалась густая, темная кровь, а из его рта вытекала желчь. Я дрожал от адреналина, но ничего не чувствовал, кроме, может быть, отвращения к трупу передо мной и звукам, которые он издавал. Я полез в карман, чтобы вытащить его кошелек, схватил то, что хотел, и вышел из дома. Для всего мероприятия потребовалось минуты 3 или 4.
Я надеялся, что оба убийства пройдут быстро и без помех. Я не хотел, чтобы моя мать страдала или умирала в ужасе, осознавая, что это делает ее собственный сын. (Если кого-то волнует судьба домашних питомцев, то я не тронул нашего пса и кота).
Мне говорят, что самоубийство того не стоит, что еще не поздно и я должен сдаться. Что ж, друзья-товарищи, уже слишком поздно. Прошло более 12 часов, не говоря уже о том, что я думал о суициде еще со школы. Полагаю, я шел к трагичной развязке с тех пор, как поступил в универ. Я не утверждаю, что он стал тому причиной, но цепочка событий, которую я развязал, поступив туда, привела меня к этой точке, где ждет неизбежная гибель.
Давайте с вами минутку подумаем критически. Игнорируя все, за что я себя ненавижу, и то, почему я хочу себя убить, а просто глядя на события сегодняшнего дня, чего мне еще ожидать, как не самоубийства? Конечно же, любой нормальный человек захотел бы себе смерти после того, что я сделал, увидев то, что я увидел, и услышав то, что я услышал.
И все, что ждет меня, — это жизнь в тюрьме или, быть может, смертная казнь. Во втором случае я определенно должен буду покончить с собой, иначе просто потрачу деньги налогоплательщиков на бесконечную судебную волокиту. Но даже просто пожизненное заключение звучит ужасно. И оно также несет за собой трату госденег.
И кто вообще захочет провести свою жизнь в тюрьме? Мне почти 24 года, а это значит, что впереди безумное количество времени за решеткой. И там будет так одиноко. Уверен, что большая часть моих друзей захочет навестить меня хотя бы один раз, чтобы, по крайней мере, понять, почему я это сделал. Но после года заключения, сомневаюсь, что меня ждут еженедельные посетители. Даже семья ко мне не зайдет. Особенно семья.
Я не говорю, что людям на меня наплевать, я знаю, что многие из вас беспокоятся обо мне. Просто людям в целом не очень привычно навещать друзей в тюрьме. У каждого своя жизнь и она продолжается. И чем быстрее все это закончится, тем быстрее каждый сможет двигаться дальше. Если к тому времени, как вы это читаете, я уже мертв, то вам проще будет с этим справиться, чем если я по-прежнему буду жив, проводя дни в судебном зале или тюрьме.
Не нужно никаких молитв и подобной чуши. Кто больше всего от этого пострадает, так это мой брат Чад. Ему, вероятно, понадобится большая поддержка, чтобы с этим справиться, и если вы думаете, что поможете ему, поговорив с небесами, то чертовски ошибаетесь. Если вы хотите помочь ему в это безумно трудное время, причиной которого стал я, сделайте что-то, а не просто думайте. Его мне жаль больше всего. Тем не менее, я не нуждаюсь в прощении от кого бы то ни было.
То, что я сделал, простить нельзя. Молитвы — пустая трата времени, после смерти нас ничего не ждет. Но даже если бы и существовал ад, то я бы отправился прямиком в ледяное озеро на самое дно. Предательство семьи и гостей — два самых худших греха. Впрочем, я сижу здесь, в Миссисипи, на обочине трассы I-59, так как моя машина сломалась, и предвкушаю небытие, которое ждет меня после смерти.
Я провел много времени, размышляя об убийстве, думая, каково это будет по ощущениям. Но на самом деле я едва ли что-то почувствовал»
